Блог Соловьёва:
Теракт. Увы, не последний.
[/b]
Теракт в Домодедово. Погибшие, тяжелораненые. Горе семей. Привычные речи политиков. Обещание найти и покарать.
Подлость таксистов, взвинтивших цены и реакция нормальных людей, бесплатно подвозивших пассажиров.
Руководство аэропорта, восстановившее нормальную работу, ожидающее очередного раунда затянувшейся войны.
Медики уже не удивляющиеся тому, что востребованы, оказывается, навыки военно-полевой хирургии в мирном городе.
Версии высказывают самые разные. От мести Кавказа за Манежку и речи Жириновского, до попытки сорвать визит президента в Давос. Конечно, упоминают и боевиков, и заговор спецслужб, и начало избирательной кампании. Все кому не лень проводят исторические параллели. Раздаются крики о том, что ФСБ уже неделю знала о готовящемся теракте, но прошляпила. И не случайно, а в преддверии коллегии, дабы потребовать себе дополнительных полномочий и финансирования. Вопросы задают и о причинах выбора Домодедово (вроде смертник ехал из Зеленограда), и о системе проверки посетителей здания аэровокзала. Много вопросов и привычных ответов.
Почти все уверены, что скоро нам сообщат, что во время спецоперации на Кавказе убиты организаторы этого взрыва и предотвращены попытки еще десяти. Покажут руководителя ФСБ, докладывающего об успехах операции президенту. А люди будут абсолютно уверены в том, что это не последняя трагедия. Ведь системно ничего не меняется. Милиция как брала деньги с приезжих вместо проверки документов так и берет, а милицейские (и не только) генералы поражают воображение роскошью своих дворцов и автомобильного парка.
В Америке научились предотвращать теракты. В Израиле накопили гигантский опыт борьбы с терроризмом. Нам это не интересно. Мы не научились эффективно предотвращать теракты, но рапортуем так, что комар носа не подточит. В отставку никто не уходит и не собирается. Всё как всегда.
Что же должно произойти, чтобы ситуация кардинально поменялась? Когда за терактом последуют кадровые и структурные изменения, способные обеспечить иной уровень безопасности граждан? Понимаю, что в процентном отношении подавляющее большинство терактов предотвращается. Только эта статистика не возвращает жизнь погибшим и не оправдывает провалы спецслужб.
Соболезнования семьям погибших. Вечная память жертвам.
Владимир Соловьев
Общество лечить, с террористами воевать
* Евгений Берлин.
Никто пока не взял на себя ответственность за теракт в Домодедово и не выдвинул никаких требований, но основная версия появилась автоматически — экстремисты с Северного Кавказа. Хотя есть альтернативные предположения, с этой основной версией никто всерьез не спорит. Как заметил в интервью «Эксперту Online» Геннадий Гудков, замглавы думского комитета по безопасности, в 80% случаев основная версия и есть верная.
25.01.2011 Статьи, Новости
Вопрос «как это все раз и навсегда закончить?» появляется после каждого нового теракта, и диапазон ответов давно сформировался. Несколько упрощая, решения ищут между двух полюсов, один из которых — «отпустить Кавказ на свободу» («выставить из России», что, по сути, одно и то же), другой — далее ужесточать режим. Ни то, ни это — не решение.
Рецепт «отпустить» еще несколько лет назад был ноу-хау исключительно правозащитников и немногочисленных либеральных публицистов. Даже среди условных «либералов» не все были готовы вслух заявить, что России следует избавиться от большой части своей территории. С тех пор эта позиция обрела в политизированной публике несколько более серьезную базу. Сейчас уже и от «патриотов» иной раз услышишь: они другие и пусть идут на все четыре стороны, всем будет только лучше.
Непонятно только, откуда известно, что народы Северного Кавказа действительно сами хотят уйти из Российской Федерации, все и единодушно, от чабана до студента МГУ. Вообще же попытки говорить о целых народах в духе «все как один» выглядят не очень-то либерально — скорее в стиле тоталитарной пропаганды. Не хотелось бы также говорить здесь о конфликте цивилизаций — дескать, «запад есть запад, восток есть восток, не встретиться им никогда». Спасибо Хантингтону, вовремя напомнившему в начале 1990-х, что кроме западной цивилизации есть и другие — что было тогда ценно на волне эйфории «конца истории». Но с тех пор стало ясно и другое: помимо разломов между цивилизациями границы пролегают и внутри наций, и внутри этнических групп, и в умах отдельных людей. Границы и разломы везде, потому что все люди разные. Слишком многое остается за бортом теории Хантингтона, и уж точно ею не объяснить, почему несовместимы кавказская и остальная Россия.
Рассуждая чисто технически, какой стеной, в буквальном или переносном смысле, можно было бы изолировать Кавказ от остальной России? Эту задачу решили в Израиле, огородив крошечный по российским меркам сектор Газа, но не смогли в США, где стену на границе с Мексикой патрулирует целая армия, и этого все еще недостаточно, чтобы остановить нелегальный трафик. А если никак не изолировать, то какой смысл отделять? Наконец, кто даст гарантии, что за «кавказской стеной» появятся мирные, справедливые и богатые общества, а не криминальные диктатуры? Которые обязательно найдут способ перебраться через стену, что-нибудь взорвать и потребовать много денег по счету «за века угнетения».
Дальнейшее закручивание гаек вызывает еще больше вопросов. Для начала, какие еще меры можно было бы принять на этом пути? Можно поставить больше видеокамер и металлоискателей. Само по себе небессп0pн(): много видеокамер — много Большого брата, а с этим у нас и так все в порядке. Ну хорошо, пусть больше камер, металлоискателей и другой сыскной техники. Для обслуживания дополнительных видеокамер и металлоискателей понадобится больше добросовестных милиционеров (в скором времени — полицейских). Где взять таких людей? Сегодня человек в эфире одной радиостанции рассказывает, что в свое время регулярно летал из Москвы во Владивосток и возил с собой крупные суммы денег наличными. Милиционеры, которые просвечивают на входе багаж, видя содержимое сумки, регулярно пытались что-то с этого содержимого получить. Пока полицейский рассматривает чужие деньги, он легко может проглядеть несколько кило взрывчатки. Ну и последнее — по порядку, но не по значимости: камеры почему-то очень часто не работают именно тогда и там, где это особенно нужно. Например, на участке дороги, где случилась резонансная авария.
Другой возможный ход уже из арсенала товарища Сталина — ограничение права свободного передвижения, если не для всех, то для граждан определенных национальностей. Есть и такие предложения, и они ведут к отделению Кавказа так же верно, как просто «дать свободу».
Вытягивать Северный Кавказ из политической и экономической архаики, в которой он застрял, сложнее, чем просто выпихнуть из России. Но именно это придется делать, чтобы решить проблему террористического подполья. Легко рекрутировать в смертники там, где слишком многие люди не видят смысла жизни, — это и есть большая проблема Кавказа, да и всей России. Не случайно же мы среди мировых лидеров по числу суицидов на душу населения.
Общества Северного Кавказа управляются кланами, люди отбираются во власть по каким угодно критериям, кроме профпригодности. Граница между правящими элитами и криминалитетом практически неразличима. Такие элиты крайне мало озабочены развитием подконтрольных территорий — точнее, проявляют заинтересованность лишь в той степени, в какой это отвечает их частным экономическим интересам. При этих вводных неясно, что тут можно было бы изменить к лучшему. Значит, нужно менять вводные. Задача считается практически неразрешимой: ведь клановость — это кавказская традиция, а с традициями не поспоришь.
Это долгая тема — что можно сделать с не очень полезными для общества традициями. Лоуренс Харрисон в книге «Кто процветает?» приводит цитату: «Для консерваторов истина заключается в том, что успех общества зависит не от политики, а от культуры. А для либералов она состоит в том, что политика может изменить культуру и спасти ее от самой себя». С этим, пожалуй, можно согласиться, тем более что доказательства из жизни вспомнить очень легко: например, когда-то конфуцианство считалось непреодолимым препятствием для развития капитализма, а теперь с точностью до наоборот — драйвером. Верно, видимо, и то, и другое — смотря какие политики управляют конфуцианской страной.
Так что с Северным Кавказом просто следует работать: устранять клановость и несменяемость власти, создавать для людей возможности и позитивные перспективы, превращать общества из феодальных в современные. Все то же самое, кстати, актуально для России в целом. Поэтому каких-то специальных рецептов для борьбы с террористическим подпольем на Северном Кавказе выдумывать не нужно: общество лечить, а с террористами воевать, чтобы постепенно исчезли и террористы, и база их воспроизводства.