Ребенок начинает разговаривать за несколько лет до того, как научится писать. Это известно и понятно. А вот любые курсы по изучению иняза почему-то всегда начинаются либо с письменности, либо одновременно с заучиванием слов.
Вспоминается такое из собственного детства. Мы начали изучать английский в пятом классе. Как сейчас помню, к нам пришла после окончания института красивейшая молоденькая девчонка-новатор, в которую мгновенно влюбились мы все. Она бесподобно разговаривала, двигалась, вообще общалась. Была просто необыкновенна! И вот ей дали наш класс под ее эксперимент. Пятых классов у нас было несколько. Остальные классы занимались со старыми учителями по централизованно спущенным методикам. На наш же класс временно закрыли глаза. И вот, обожаемая нами Раисочка Григорьевна (ее урок ставили всегда последним), сгр///а нас всех и утаскивала куда-нибудь на полянку, где затевала с нами разные игры – жмурки, прятки, догоняшки, в чижа, из круга вышибала и так далее. Разговаривала с нами так: скажет что-то по английски, и тут же повторит по-русски. Заучивать не заставляла. Основная цель была – игра. А язык шел попутно. Потом мы доставали «тормозки», захваченные из дома, и устраивали общий стол на расстеленных на траве скатерках. Общение шло по тому же принципу: скажет по аглицки, повторит по-русски. Нас просила поступать так же. Надо, например, мне попросить соседа, чтобы передал мне хлеб, я спрашиваю: «Как мне сказать – дай мне кусок хлеба!»? Она говорит: «Плиз, гив ми уан пис оф зэ брэд!» Но сосед мой слышит то же самое. Я поворачиваюсь к нему и спрашиваю. Теперь он обращается к ней: «А как ответить?» Она говорит: «Плиз, тэйк ю ё брэд». И тут же переводит. Это слышат все. И начинают просить друг друга передавать то то, то сё, каждый раз спрашивая ее как называется масло, колбаса и прочее.
Нам нравилась такая игра. Потом мы играли в диалоги друг с другом.
Короче. В нашей школе появилась новая зауч. Злыдня – даже сейчас вспоминаю, и меня передергивает. Елена Николаевна. Она сразу поставила вопрос перед педсоветом об упразднении эксперимента Раисы Григорьевны и увольнении ее из нашей школы. Я – в курсе того педсовета. Моя мама от гороно была приглашена на тот педсовет. Мнения разделились. Все учителя-мужики были горой за нашу Раисочку. А вот многие училки были против. Решили провести открытый совместный с другим пятым классом урок. Это было в конце второй четверти – перед самым Новым Годом.
Провели. В учебном помещении присутствовали оба класса по 45 учеников, плюс учителя школы, плюс представители гороно, плюс родительский комитет.
Мы – 5-б. Другие – 5-а.
Вызывают к доске «ашника». Просят написать какую-нибудь букву. Пишет. Просят сказать «мама». Отвечает. Просят сказать «улица». Долго мнется, не может вспомнить. Что получилось? «Ашники» свободно писали буквы и простейшие слова типа «мама, папа, брат, сестра» и еще некоторые. На вопрос по английски «как тебя зовут» смогли ответить только некоторые. Короче, в среднем «ашники» знали почти на четверку все, что положено знать по общей программе для пятого класса за полгода обучения.
Взялись за нас, «бэшников». Вызывают первого. Просят написать букву. Он пожимает плечами. Просят написать слово. Снова пожимание плечами. Училки злорадствуют. «Ашники» хихикают. Родительский комитет вполголоса возмущается.
Елена Николаевна спрашивает: «Ну хоть что-то сказать можешь по английски?» Снова пожатие плечами. Тут уже хохочем во всю глотку мы – «бэшники». Когда маленько установилась тишина, Раиса Григорьевна встала, и обратившись к нам, несколько минут говорила по английски. Она сказала, что не надо теряться. Пусть вызванный расскажет что-нибудь о себе, о школе, о родителях, о своем городе, о друзьях и соклассниках. И не надо смущаться. Тот, который стоял перед всеми, спросил ее по английски: «а можно рассказать про соседа – капитана дальнего плавания?» Раиса Григорьевна ответила, что можно рассказывать хоть о чем. Весь этот диалог велся только на английском, без перевода. И этот пацан взахлеб, с горящими глазами, начал рассказывать про соседа, про его странствия, которые слышал от него.
Все присутствующие непонимающе запереглядывались. Тогда Раиса Григорьевна вызвала меня и велела переводить синхронно на русский язык Сашкин рассказ. Я вышел, стал рядом, и стал переводить все, что он говорил. Тишина в помещении стояла необыкновенная. Потом кто-то из родителей спросил Сашку еще что-то про этого капитана. Он ответил по английски, а я перевел его ответ.
Нас посадили и вызвали других. Теперь уже перекрикивая друга друга задавали вызванным вопросы, просили что-то рассказать. Те рассказывали, а другие в синхрон переводили.
Выяснилось, что мы, «бэшники», не умея писать, почти свободно разговаривали по английски.
Потом нас всех – и «ашников», и «бэшников», выгнали из помещения. А все взрослые остались для обсуждения увиденного. Мама потом рассказывала, что Елена Николаевна настаивала на прекращении всяких экспериментов, а в отношении Раисы Григорьевны требовала уволить ее из школы. Ее выслушали, и дали слово родителям. Те в один голос попросили, чтобы их детей перевели из пятого «а» в пятый «б», у кого дети были в «ашниках».
Концовка. Елена Николаевна с помощью облоно добилась того, что Раису Григорьевну из нашей школы убрали. Больше мы ее не видели.
Теперь ближе к тел... простите, к делу. Я – сторонник разговорных курсов в форме игры. Помещение, хороший препод и объявление о курсах-играх, которые в течение месяца дадут возможность освоить простейший разговор для будущих туристов – вот все, что нужно, чтобы организовать такой вот ликбез.
Хотелось бы услышать мнение уважаемой Нуоки по этому вопросу.
Голосование
0 (0%)
Автор
Тема: Разговорные курсы иняза (Прочитано 7134 раз)